Альковные секреты шеф-поваров - Страница 32

К оглавлению

— Помнишь, в Эдинбурге была группа «Старички»? Моя мать от них тащилась. Даже тусовалась с ними.

— Не-а…— Винчестер покачал головой.— Я же говорю: этим дерьмом не интересовался. Панк-рок для меня просто грохот.

Потеряв интерес к коллеге, Скиннер переключился на бармена.

— Я слышал, жрачка у вас ничего,— начал он.

— А то!— Бармен важно повел носом.

— Ну,— Скиннер придвинулся ближе, хищно сузил глаза,— я тут читаю книжку де Фретэ… Это повар из ящика, знаешь?

— Ага. Худой и скромный,— саркастически хмыкнул бармен.

— Точно,— радостно согласился Скиннер.— Он кулинарную порнуху написал, «Альковные секреты шеф-поваров». Про то, как девчонок угощать, чтоб у них ноги раздвигались.

— Пф-ф! Мало того что их надо поить,— возмутился бармен,— так еще и жрать готовить? Перетопчутся!

Скиннер посмеялся и продолжил:

— Представляешь, он пишет, что начинал здесь, у вас! Говорит про крутого повара, не помню имени. Вроде тот его всему научил. И вообще прикольный старик.

Бармен закатил глаза. Затем покосился на пустую кружку Винчестера, на уровень пива в кружке Скиннера — и сделал знак «повторить?». Винчестер молча кивнул.

— Сэнди Каннингам-Блайт,— угрюмо сообщил бармен.— Этот подонок мне всю жизнь испортил.

Скиннер не поверил своим ушам.

— Он что, до сих пор работает?

— Если бы! Все гораздо хуже.— Бармен покачал головой.— Он здесь пьет. Будь моя воля, я бы его на порог не пустил, хронь эту. А менеджер считает, что он безвредный, даже наоборот. Называет его «живая легенда»!— Бармен картинно развел руками; видимо, это была его коронная байка.— Не знаю насчет легенды, а из живого там одна глотка осталась!

— Значит, старый Сэнди здесь ошивается.

— Угу, через пару часов припрется. Каждый вечер как штык… Хоть бы под автобус попал, тварь! Да только хренушки, таким везет.

Бармен отвлекся, чтобы обслужить домохозяек, заказавших джин с тоником.

— А как он выглядит?— спросил Скиннер.

— Рожа такая, будто ее динамитом разнесло, а зашивал слепой обдолбанный хирург… Да ты не волнуйся, его сначала слышно, а потом уже видно,— успокоил бармен.

Выпив по четыре кружки, Скиннер и Винчестер вернулись на работу. По дороге они проделали привычный маневр: Винчестер задержался у газетного киоска, чтобы купить «Вечерние новости», а Скиннер без задержки проследовал в офис. Таким образом «стаканные друзья» надеялись избежать обвинений в групповом пьянстве.

Но их опасения были напрасны: главным предметом сплетен в отделе было не пьянство, а недавние семейные потери Кибби и Скиннера, причем сочувствовали больше первому, к вящему негодованию второго.

Поняв, что Кей не вернется, Скиннер недолго думая вступил в полуофициальную ни к чему не обязывающую связь с Шеннон Макдауэл, у которой на личном фронте тоже было неспокойно: она на днях застала Кевина в постели с одной из своих подруг. Ничто так не объединяет, как сходство переживаний.

Поначалу служебный роман двух обиженных сердец выражался в том, что после работы они неизменно отправлялись в ближайший бар, где оперативно напивались, а остаток вечера проводили в страстных поцелуях и объятиях, дальше которых дело, впрочем, не заходило. Их невинные игры, однако, быстро сделались достоянием общественности и главной темой сальных пересудов в курилке.

Четыре выпитые за обедом кружки лишь разожгли скиннеров аппетит. Подговорив Шеннон уйти пораньше, он привел ее в бар «Ватерлоо».

— Жаль Брайана, такое несчастье,— вздохнула Шеннон.— Он очень переживает.

— По крайней мере он знал своего отца!— неожиданно для себя рявкнул Скиннер. И поспешил объяснить, заметив испуг своей шер ами: — Извини, просто… понимаешь, моим отцом может быть любой алкаш в этом баре!— Он обвел глазами пьяную гомонящую толпу.— И мать ничего не рассказывает. Ни слова не вытянешь… А этот говнюк Кибби ходит с трагической рожей, как будто ему одному известно значение слова «боль». И все вокруг стонут: ох, бедняжка Брайан!..

Скиннер замолчал, опасаясь, что Шеннон почувствует глубину его неприглядной ненависти к Кибби, однако на ее лице читалась другая, более сильная эмоция: сочувствие.

— Знаешь, я тоже потеряла мать. Когда еще маленькая была.

Скиннер подумал о своей матери, попытался представить, что бы он делал, случись с ней несчастье.

— Даже не знаю, что бы со мной было…— Он помотал головой и вспомнил Кибби: бедному червяку наверняка сейчас несладко.

— Это ад, если в двух словах,— бесцветно сказала Шеннон.— Отец просто сломался, не смог пережить.— Она глубоко затянулась, и Скиннер с трудом оторвал голодный взгляд от ее сигареты.— Братишка с сестрой оказались у меня на руках. Нужны были деньги, об универе пришлось забыть. А в департаменте нормально платили, посылали на курсы, светил сертификат. Не скажу, что всю жизнь только и мечтала инспектировать сраные кухни. Но кто-то должен их инспектировать. И я из этой возможности выжимаю все, что могу. А Брайан… я его понимаю. Знаю, что это такое — потерять близкого человека.

— Да. Извини… Я тоже ему сочувствую.— Скиннер вдруг ощутил странное, даже несколько пугающее желание: оказаться рядом с Кибби, обнять его, утешить.— Просто я еще не отошел от… истории с Кей.

Он прикусил губу, осознав, что неявно, ненароком наметил контур вызревающих между ним и Шеннон отношений. Их руки сблизились, пальцы переплелись. Скиннер уже давно понял, что простые объятия могут быть интимнее любой интимности. Теперь оказалось, что иногда достаточно даже касания рук. Он посмотрел на ее кольца, потом в большие карие глаза, где плавала печаль, и в его сердце поднялась теплая волна. Шеннон покачала головой.